СНБО устроило из антикризисных мер бесполезную окрошку, считает Кучма, - интервью

Второй президент Украины Леонид Кучма рассказал о своем видении выхода страны из экономического кризиса в интервью информагентству «Интерфакс-Украина».

Как Вы оцениваете решение СНБО от 20 октября по минимизации влияния мирового кризиса на экономику Украины?

У меня двойственное чувство. С одной стороны кажется, что все, что предлагается, это шаги, как в таком случае говорят, "в правильном направлении". В этой связи я поддерживаю многое из того, что намечено сделать. Особенно важным является осуществление сбалансированной системы мероприятий по сохранению банковских вкладов граждан. Это сегодня одна из ключевых проблем. Она касается не только личных сбережений, а и стабилизации банковской системы. Когда банкротятся банки, то это всегда чрезвычайно больно бьет по всей экономике.

Однако невооруженным глазом видно и другое - несбалансированность предлагаемых мер. Речь идет, скорее всего, о не совсем удачной "окрошке", в которую хозяйка накидала все, что было под рукой, не заботясь о ее вкусовых качествах. Так и тут. Предлагаемое воспринимается как предложения отдельных ведомств, а не как единое целое.

Невооруженным взглядом видно, что подняться до именно таких обобщений СНБО не смог. Итог очевиден: от такой "смеси" продолжительный эффект, а осуществляемые шаги должны быть нацелены прежде всего на перспективу, будет минимальным.

Другая проблема касается реализации намеченного. Каким образом все это будет воплощено в жизнь? Учитывая существующие политические коллизии, СНБО должен был уделить этому вопросу первоочередное внимание. Без механизмов своего воплощения, предложенное может восприниматься только как "символические декларации", которые имеют прежде всего политический подтекст. У меня складывается мнение, что именно вопросы антикризисной политики все больше превращаются сейчас в опасные политические игрища. Это преступление перед обществом.

В чем Вы видите противоречия предложенного?

Отмечу только главное. В мерах СНБО речь идет о предупреждении дефицитности бюджета. Это хорошо. Однако этого недостаточно. Главным для нас сегодня является существенное уменьшение государственных расходов в целом. Сейчас расходы сводного государственного бюджета превышают 32% ВВП. К этому следует добавить еще почти14-15% ВВП - расходов пенсионного фонда, которые формируются также на той же налоговой основе. Что мы получаем в итоге? Почти половина ВВП идет на расходы государства. Это очень много. Предотвращать растущие угрозы для украинской экономики необходимо с решения прежде всего этой проблемы. Именно так мы действовали в период мирового финансового кризиса в 1997-1998 годах. Посмотрите два указа президента от 21 января и 9 июня 1998 года, так речь идет не только о сокращении на 20% государственного аппарата, как это предлагается и сегодня, а и о режиме очень жесткой экономии финансовых ресурсов на всех уровнях бюджетных расходов, включая социальные выплаты и расходы на оборону. В системе антикризисных мер это было тогда определяющим. Потому что сокращение бюджетных затрат позволило бы сделать и следующий шаг - уменьшить налоговую нагрузку на товаропроизводителей.

Именно тогда указами президента был ограничен уровень налогообложения фонда оплаты труда, отменены известные чернобыльские отчисления, внедрен фиксированный сельхозналог, упрощено налогообложение малого предпринимательства, реструктуризирована налоговая задолженность сельхозпроизводителей и сахарных заводов, внедрены механизмы специального режима инвестирования в специальных экономических зонах Закарпатья, в Донецкой и Луганской областях, в Николаеве и в других регионах. Перечень соответствующих шагов можно продолжить. Они неоднозначно принимались на экспертном уровне, в том числе и МВФ и Всемирным банком, которые предоставляли нам кредитную поддержку. Однако это была всесторонне осмысленная, нацеленная на перспективу инициированная президентом антикризисная политика украинской сласти. Я нес за ее реализацию персональную ответственность перед обществом.

Что мы получили в итоге? Обращу внимание к статистике, с которой можно ознакомиться в любом статистическом справочнике. В 1997 году расходы сводного бюджета составляли 36,8% ВВП, а через год - в 1999 году - 26,7%. Дефицит бюджета в соответствующие годы был снижен с 6,6% до 1,5% ВВП. В 1997 году отрицательное сальдо платежного баланса составило 2,7% ВВП, а в 1999 году - оно стало положительным - плюс 3% ВВП. Не нужно быть специалистом по экономике, чтобы понять всю масштабность изменений, которые нам удалось воплотить в жизнь. Их результативность показывает, с одной стороны, их сбалансированность, с другой, - организационное обеспечение. Неужели это не актуально и для сегодняшнего дня?

Есть ли в предложенных СНБО шагах такие, которые Вы вообще не воспринимаете?

Назову только две позиции. Первая - я не воспринимаю логики прямой или опосредованной национализации. Считаю такие шаги особенно опасными для переходного общества. Нам еще до сих пор не удалось окончательно вырваться из тисков "огосударствленной экономики", а теперь опять национализация. Вижу в этом большие риски не только в сугубо экономическом, а и психологическом плане, в политическом аспекте. С такими вещами не шутят. Опять сошлюсь опять на 1997-1998 годов - основой-основ осуществляемых тогда мер было ускорение приватизационных процессов, укрепление институтов частной собственности, стимулирование предпринимательства. Преодолевая кризис, мы работали в этих вопросах и на перспективу.

Второе. Я с предостережением отношусь и к попыткам персонификации финансовой поддержки отдельных экономических субъектов. И дело не только в непременных злоупотреблениях, которые предупредить практически невозможно. Как альтернативу этому рассматриваю осуществление неотложных шагов, (в том числе и фискальных) в формировании благоприятного делового климата для всех субъектов рынка, в решительном демонтаже всего того, что ограничивает предпринимательскую активность, тормозит бизнес. Особенное внимание сегодня требует малый и средний бизнес. Он, обычно, в большей мере страдает от финансового кризиса. Нужно все сделать, чтобы уберечь его от полного финансового краха. Одним из моих указов 1998 года был указ о государственной поддержке малого предпринимательства. Соответствующие шаги получили тогда большую поддержку в обществе.

Вы говорили об организационном обеспечении воплощения намеченного. Что Вы имели в виду? На чем следует акцентироваться сегодня?

Это чрезвычайно значимая проблема. Как мы действовали в период финансового кризиса 1997-1998 годах? В моей книге "После майдана" есть страницы, в которых я описываю соответствующую проблему. В период кризиса у нас де-факто действовали управленческие механизмы президентской формы власти. Вся полнота экономической власти по сути была сконцентрирована в руках президента. Под моим руководством каждый понедельник проходило заседание своеобразного антикризисного комитета, в который входили премьер, главы НБУ, министры финансов и экономики и еще несколько ответственных лиц. На этих заседаниях не только принимались обязательные для выполнения всеми звеньями исполнительной власти решения, но и заслушивались отчеты соответствующих чиновников о четком и полном воплощении намеченного. Понимаю, что тогда была другая правовая ситуация. В переходных положениях Конституции 1996 года президенту было предоставлено (на 3 года) право издавать указы, которые при соответствующих условиях приобретали силу закона. Именно тогда, в годы экономического кризиса, максимальным образом был использован мною именно этот правовой инструментарий. Сейчас должны быть задействованы другие механизмы. Не мое дело выдавать рецепты именно в этом вопросе. Однако без персонификации исполнителей и максимально жесткого контроля за реализацией вышеуказанных шагов, все намеченное приобретает, как я об этом уже говорил ранее, оттенок политической риторики, которая в преодолении кризиса ничего не значит.

Что будет, если парламент не сможет реализовать предложенные СНБО меры?

Я не допускаю этого. Убежден в необходимости действительно решительных действий президента в этом случае. Опять же сошлюсь на опыт 1997-1998 годов. Я тогда также внес в Верховную Раду законопроект о секвестировании бюджета, однако депутаты не согласились с моими предложениями. И тогда соответствующие меры были введены в действие решением СНБО и моим указом. Понял и тогда, что выходил за границы правового поля: бюджет - это прерогатива парламента. Однако я не увеличивал бюджетные расходы, а сокращал их. Кризисная ситуация обязывала меня действовать именно таким образом. И это дело результаты. Россия сообщила о дефолте - признала официально перед всем миром свою неплатежеспособность, а мы в более сложной ситуации не только выкарабкались из пропасти, но и создали предпосылки последующему росту. Опять же не даю никаких рецептов. Хочу только этим примером отметить необходимость действенных, возможно и далеко не во всем ординарных шагов. Общество ожидает именно этого. Оно ждет результатов.